Экономические модели оказались мобильнее политических идей. Кому поставят памятники через сто лет? Возможно, среди этих людей окажется и Ли Куан Ю. О нем будут вспоминать не только как о первом премьер-министре Сингапура, но и как о создателе авторитарного капитализма - идеологии, которая ознаменует собой следующее столетие подобно тому, как демократия ознаменовала прошлое. В конце концов, именно в Сингапур отправился Дэн Сяопин прежде, чем провести радиальные экономические реформы в Китае. До этого казалось, что капитализм и демократия неразрывно связаны. Теперь эта связь разорвана. Часто можно услышать, что западу не удалось распространить свою цивилизацию в остальных странах мира. Это верно только отчасти. Больше никто не мечтает о мировой либеральной демократии, которая венчает конец истории. Но экономические модели оказались мобильнее политических идей, и капитализм восторжествовал.
Бедные страны, которые его поддерживают, развиваются стремительными темпами. У рыночных экономик нет проблем, связанных с приспособлением к местной религии, культуре или традициям. Это легко согласуется с господствующими позициями авторитарного государства. Отказавшись от западных культурных ценностей и критически оценив многие идеи, которыми дорожат жители запада – равенство, основополагающие права, щедрое государство всеобщего благоденствия – люди могут теперь их использовать в качестве оружия для борьбы с капитализмом.
Это не значит, что частное предприятие автоматически заставляет своих сотрудников упорно стремиться к гедонистическим удовольствиям. Возьмем Индию, страну, которая неуклонно идет по пути капитализма. Однако она не отказывается от традиционных социальных структур. Люди ставят коллективные связи выше личных достижений. Уважение к старшим по-прежнему играет важную роль при определении независимости молодежи. Некоторые усматривают в сохранении этих традиций своеобразное сопротивление мировому капитализму. Они ошибаются. Парадоксально, но именно приверженность таким ценностям объясняет более радикальное применение суровой логики капитализма в таких странах, как Китай, Сингапур и Индия, по сравнению с западом. Рынок – это жестокое место, где люди несут большие потери. Трудно примириться с этим, если в ответ тебе предлагают только возможность удовлетворить свои желания. Гораздо легче, если у тебя есть возможность опереться на традиционные ценности, чтобы оправдать свое безразличие к судьбе других людей с этической точки зрения. «Я сделал это ради родителей». «Я сделал это, чтобы мои братья и сестры могли учиться». Такая мотивация гораздо приятнее, чем просто: «Я сделал это для себя».
Не случайно свобода – слабое основание для капитализма на западе, так как оно ничем не закреплено. Свобода там сохраняется, но в искаженной форме. Поскольку свободный выбор был вознесен до уровня высшей ценности, общественный контроль больше не может посягать на него. Однако зачастую вопрос приспособления является ключевым. Если отнять надежду на долгосрочную работу, то это преподносится как «гибкий» рынок труда, предлагающий постоянную возможность заново открыть себя. Когда же отнимают государственное обеспечение для пенсионеров, нам якобы даруют свободу планировать свою старость. Мы постоянно вынуждены делать «свободный» выбор – мы должны сами принимать решения, хотя у нас нет достаточных знаний, чтобы сделать это с умом. Если такова свобода, то это тяжелое бремя. Жители запада понимают, что с этой свободой не все в порядке. Острее всего это ощущается, когда мы сталкиваемся с выбором людей, которые не являются свободными, но контролируют свое будущее, что для нас недоступно.
Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Financial Times
