После позорного провала обеспеченных долговых обязательств (CDO), все, что клоуны из рейтинговых агентств говорят про кризис суверенного долга в Европе, нужно воспринимать с изрядной долей скепсиса. С маниакальным упорством и глупым видом размахивать кулаками после драки, понижая рейтинги Греции, Ирландии и Португалии - это одно, а оценивать третью по величине экономику Европы - совсем другое. Испания и Италия ранее считались относительно стабильными, однако, теперь их уязвимость постоянно подчеркивается и выводится на первый план. Если хоть одной из этих стран будет отказано в доступе на открытые рынки, европейский план спасения окончательно треснет по всем швам одновременно. К несчастью, постоянное использование рейтингов в целях регулирования и размещения активов позволяет рейтинговым агентствам держаться на плаву и сохранять свое ничем не оправданное могущество.
Не сумев вовремя предупредить Еврозону об опасности, которая исходит от долговых проблем ряда стран, агентство Standard & Poor's теперь взяло себе за правило: ухудшать и без того тяжелую ситуацию по мере сил своих. Очевидно, в этих целях оно изменило прогноз по рейтингу Италии на отрицательный, стимулировав тем самым новую волну паники среди инвесторов. Конечно, для беспокойства есть и другие поводы, но официальное заявление S&P's успешно подбросило дровишек в пылающий костер.
Поддержка евро и спасение Еврозоны от катастрофы не входят в обязанности рейтингового агентства, однако, зачем трогать Италию и ставить ее рейтинг «на карандаш» с прицелом на его понижение в будущем? Бесспорно, страна скопила большие государственные долги, объем которых близок к 116% от ВВП. Кризис последних трех лет уничтожил все, что было достигнуто Италией за последнее десятилетие в отношении управления долгом. И все же, если рассматривать проблемы на европейской периферии как банковский кризис, трансформировавшийся в кризис государственного долга, то Италии не о чем беспокоиться. Банковский сектор страны относительно мал по сравнению с другими странами и с размерами самой итальянской экономики. Для этого есть весьма веские причины. Никто не доверяет итальянским банкам, поэтому они просто не в состоянии расширять свои балансы столь же беззаботно и бездумно, как это делали их соседи. По европейским стандартам, частный корпоративный и потребительский и долг в Италии относительно невысок. Если сложить вместе задолженность частного и государственного сектора в стране, то окажется, что она куда более надежна и кредитоспособна, чем Великобритания. Если специалисты S&P в чем-то и правы, так это в том, что вернуться к стабильности можно только ускорив темпы роста экономики и производительности. Почти ничего не делается, чтобы устранить потерю конкурентоспособности на международном уровне, а политический тупик может свести к нулю все попытки фискальной консолидации. И, наконец, участие в Ервозоне ограничивает монетарную гибкость Италии, что, в свою очередь, делает нежелание политиков идти на реформы трудового законодательства еще более опасным.
Мне довелось провести неделю в Мюнхене, на ежегодном экономическом саммите института экономических исследований IFO. За редким исключением, к которому я вернусь чуть позже, на конференции не было никого, кто верил бы в счастливое разрешение этого бесконечного европейского кризиса. Общие настроения лучше всего выразил президент IFO Ганс Вернер-Синн, который прямо признал, что Европа уже вступила на путь трансформации всего союза, и назад дороги уже нет. Но если экономика ведет единую валюту к такому концу, то политики продолжают сопротивляться с особым упорством. По данным профессора Синна, совокупное участие Германии, Франции и Италии в европейском фонде спасения, включая явное и скрытое финансирование со стороны Европейского центрального банка, уже приблизилось к 1 трлн. евро. Европа просто больше не может позволить себе дальнейшие траты в этом направлении, если только они не будут связаны с преобразованиями, которые, в конечном счете, приведут к формированию полномасштабного фискального союза.
Единственный человек на саммите, высказывавшийся относительно перспектив евро в позитивном ключе, - это министр финансов Швеции Андрес Борг - представитель страны, за пределами Еврозоны. Он бы хотел присоединиться к Еврозоне, однако, признал, что полное участие Швеции в программах по спасению будет дорого стоить - около 6% от ВВП - что делает подобное решение политически неприемлемым. В финансово благополучных странах Европы растет напряжение. Проблема периферии приобретает такие масштабы, что вот-вот поглотит и центральные страны. Итальянские политики часто приводят это как аргумент в пользу того, чтобы Великобритания активнее участвовала в программах по спасению, поскольку британские банки более плотно опутаны сетью межбанковского финансирования и, следовательно, более уязвимы, чем банки Италии. Только представьте себе, в какой политической луже окажется Минфин Великобритании Джордж Осборн, если эта проблема примет форму политического плана. Частичное участие через ЕС и МВФ не устраивает европейские страны, а если он пойдет до конца, то погубит свою политическую карьеру. Конечно, это утверждение было сделано как бы в шутку, невзначай, поскольку проблемы GIPS (Греции, Ирландии, Португалии и Испании) - не более чем продолжение существовавшего до этого банковского кризиса, его трансформация в условиях перехода частных обязательств на государственные балансы.
Греция преднамеренно и осознанно лгала, скрывая свое истинное финансовое положение, чтобы попасть в Еврозону, но Ирландия и Испания - совсем другое дело, вплоть до начала кризиса эти страны жили в профиците. С фискальной точки зрения здесь нет их вины. Председатель Банка Англии Мервин Кинг как-то отметил, что «при жизни банки интернациональны, а, умирая, становятся достоянием нации». Очень точно подмеченная суть проблемы: в поисках финансирования и расширения балансов банки берут на себя международные обязательства, которые в значительной мере превышают финансовые возможности их страны на случай, если им понадобится помощь. Таким образом, Европе нужен не переходный союз, а федеральная банковская система, с централизованным регулирования и коллективным андеррайтингом, как в США. Шаги по направлению к объединенному регулированию уже предпринимаются. В частности, спасение Ирландии, где значительная часть денег пошла на повышение платежеспособности банковского сектора, уже частично признает коллективную ответственность за банковские обязательства. Но, в конечном счете, программа спасения - это займы, выплачивать которые все равно придется государствам.
Более того, если европейские нации будут вынуждены передать контроль над своей банковской системой централизованному органу, потеряв, тем самым, часть своей экономической силы, ничто не заставит их взять на себя коллективное обязательство, не получив в замен неких фискальных преимуществ, таким образом, мы возвращаемся к идее переходного союза. По словам Синна, сложно предсказать, чем все закончится. Пока никто не подписался под переходным союзом, но, нравится нам это или нет, но, может статься, что у нас нет другого выбора.
Джереми Уорнер
По материалам The Telegraph
