По словам Вольфганга Шойбле, основой для устойчивого роста в Еврозоне служит фискальное и структурное восстановление. Финансовый мир должен радоваться положительным экономическим сигналам, которые в последнее время почти непрерывно исходят от валютного союза. Несмотря на сохранение кризисных явлений, нет никаких сомнений в том, что Еврозона постепенно восстанавливается, структурно и циклически. Происходящее сейчас в регионе почти полностью совпадает с прогнозами сторонников рассудительного антикризисного управления в Европе. Структурные и фискальные восстановительные работы начинают приносить плоды, позволяя заложить фундамент для устойчивого роста. Многие критически настроенные обозреватели немало удивились происходящему. И напрасно, потому что подобное уже происходило и раньше, много раз в различных уголках мировой экономики.
Что бы там ни говорили критики европейского антикризисного управления, мы живем в реальном мире, а не в параллельной вселенной, где не действуют законы физики и давно сложившиеся принципы экономического функционирования.
Возьмем, к примеру, Германию. В конце 1990-х она была бесспорным слабым звеном Европы - этот печальный статус страны не вызывал сомнений ни у местных, ни у внешних комментаторов, поскольку конкурентоспособность немецких предприятий и экономики в целом неуклонно падала. После завершения цикла бум-спад, последовавшего за объединением Германии в 1990 году, а также после перехода на евро по высокому обменному курсу, безработица в стране существенно выросла: к январю 2005 года число безработных достигло 5 млн. Инвестиции сократились, положение государственных финансов ухудшилось, а политики казались совершенно беспомощными. Решение сломить эту ситуацию было принято коллективно, все партии политического спектра сумели договориться, работодатели и другие участники рынка труда тоже участвовали в процессе.
Первая волна корректировок, начавшаяся в 2003 году, была ориентирована на повышение мотивации работодателей создавать новые рабочие места, исправление ошибок в функционировании государственного сектор, налаживание системы социального обеспечения и повышение налогов на потребление. Компании и профсоюзы, от самых верхов до рядовых сотрудников, вместе работали над тем, чтобы сделать рынок труда более гибким. Как только самая страшная фаза кризиса миновала, началась вторая волна, направленная на сокращение расходов и реформы. Правительство, пытаясь консолидировать государственные финансы, пересмотрело приоритеты в том, что касается статей расходов. В период с 2010 по 2013 годы немецкое правительство повысило расходы на исследования и образование на 13.3 млрд. евро, не изменив при этом выбранному фискальному курсу. В ЕС частные и государственные расходы Германии на НИОКР составляют 2.8% от ВВП и уступают только Швеции и Дании. Уровень безработицы среди немецкой молодежи не превышает 8% - это самый низкий показатель в Европе - отчасти, благодаря системе образования, ориентированной на потребности бизнеса.
Политика, конечно, играет важную роль, но своей конкурентноспособностью, интеграцией в мировую экономику и созданием рабочих мест Германия обязана не правительству, а миллиардам решений, которые мы называем рынком. Компании начали инвестировать и принимать людей на работу, а люди начали работать, потому что у них появилась такая возможность. Работодатели и сотрудники договорились о разумных заработных платах и рабочем графике, что помогло всем безболезненно пережить циклические спады. Более 2 млн. безработных немцев нашли работу - хорошие должности с хорошим окладом и щедрыми льготами. Теперь на рынке труда наметилось ужесточение условий, поэтому заработные платы и потребление растут быстрее. Сейчас главным катализатором немецкой экономики служит внутренний спрос. То, что случилось в Еврозоне в начале тысячелетия, лишь контекстуально отличается от опыта Германии. На стадии "бума" некоторые страны валютного союза позволили рабочей силе быстро дорожать, поэтому их доля в мировой торговле сократилась. Когда начался спад, рабочие места стали сокращаться, а состояние государственных финансов ухудшилось.
Реакция на сложившуюся ситуацию - это не просто результат европейского консенсуса, во многих случаях получившего поддержку на национальном уровне, это проверенный путь, которым прошла не только Германия, но и Великобритания в 1980-х, Швеция и Финляндия в начале 1990-х, Азия в конце 1990-х и многие другие развитые и развивающиеся страны. Это сработало тогда, сработает и сейчас, к некоторому разочарованию множества критиков в СМИ, научных кругах, международных и политических организациях. Корректировки были амбициозными и в некоторой степени болезненными, но мы подошли к процессу гибко. Обеспечили защиту и поддержку, разработали систему мотиваций и укрепили солидарность, чтобы ослабить болевой синдром. Всего лишь за три года государственные дефициты в Европе сократились в два раза, затраты на рабочую силу и конкурентоспособность скорректировались, банковские балансы начали восстанавливаться, а дефициты текущих счетов уменьшаться. Во втором квартале закончилась рецессия в Еврозоне.
Так какие же уроки мы можем извлечь из опыта Германии 2000-х годов и Еврозоны последних лет? Я вижу два главных вывода. Во-первых, на структурные реформы нужно время. Те, кто отвечает за их реализацию, должны обладать терпением и иммунитетом против призывов к латанию дыр на скорую руку, и невосприимчивостью к попыткам лоббирования своих интересов. Признаки улучшения - еще не повод идти на попятную - это знак того, что мы на правильном пути. Во-вторых, как бы трудно нам не было, нужно противостоять тенденции экстраполировать сегодняшнюю ситуацию на будущее. Система адаптируется, спады заканчиваются, тренды разворачиваются. Иными словами, все, что сломалось, можно починить. И современная Европа лучшее тому доказательство.
Вольфганга Шойбле, министр финансов Германии
Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Financial Times
