На мировых финансовых рынках вновь господствуют американские инвестиционные банки. Но так ли уж это хорошо для Америки?
В течение нескольких тяжелых недель в недалеком 2008 году главы инвестиционных банков прятались за массивными дверями ФРБ Нью-Йорка, а Уолл-стрит, рушилась и складывалась, как карточный домик. Lehman Brothers объявил себя банкротом, обессиленный Merrill Lynch упал прямо на руки Bank of America, а American International Group (AIG) и Citigroup пришлось спасать в срочном порядке. Хуже того, зараза быстро распространялась по всему финансовому сектору. Генри Полсон, занимавший в ту пору должность министра финансов, пишет в своих мемуарах: "Следующими на очереди могли стать Lose Morgan Stanley и Goldman Sachs - если бы они не выстояли, вся система полетела бы в пропасть".
По ту сторону Атлантики европейские политики наблюдали за происходящим, и думали, что американцы со своим капитализмом получили заслуженный и весьма своевременный урок. Канцлер Германии Ангела Меркель обвиняла своих коллег из Вашингтона за недостаточно жесткое регулирование банковского сектора и хеджевых фондов. Европейские банки восприняли кризис как шанс потеснить американцев в сфере международных финансов. Barclays быстро сориентировался и купил то, что осталось от Lehman Brothers; Боб Даймонд, глава инвестиционного банка, назвал это приобретение "потрясающей возможностью" выйти на американский рынок. Немецкий гигант Deutsche Bank тоже успел ухватить долю рынка у своих американских конкурентов. Казалось, что гегемонии американских компаний на мировых рынках капитала, неожиданно пришел конец.
Прошло пять лет, и теперь европейские банки повержены, а Уолл-стрит снова на подъеме. Два крупнейших банка Швейцарии - UBS и Credit Suisse - до кризиса росли стремительными темпами, а теперь вынуждены распродавать активы. Royal Bank of Scotland, которому удалось ненадолго попасть в число десяти крупнейших инвестиционных банков мира, остается на попечении британского правительства. С начала кризиса доля инвестиционного рынка европейских банков сократилась на двадцать процентов; то, что было утеряно ими, подобрали в основном американские гиганты. JPMorgan Chase, Goldman Sachs и Citigroup втроем отвечают за треть всех доходов в отрасли. Два европейских банка - Barclays и Deutsche Bank - тоже сумели отчасти приобщиться к росту. Но оба вынуждены бороться с жестким регулированием не только у себя на родине, но и за ее пределами, что значительно охладило их энтузиазм в отношении глобальной экспансии. HSBC увеличил свою долю на рынке инвестиционного банкинга, но до титанов Уолл-стрит ему все равно еще далеко.
В чем права Америка
Отрасль, в которой Уолл-стрит восстанавливает и укрепляет свои позиции, сильно отличается от той, где она доминировала пять лет назад. В международных масштабах доходы банковского и инвестиционного секторов сократились на 100 млрд. долларов, то есть почти на треть. Уровень занятости снизился, в одном только Лондоне 100 тыс. человек остались без работы. И зарплаты уже не те, что прежде. Повышенные требования к капиталу и прочие нормативные требования, включая до абсурда запутанный (и недоделанный) американский закон Додда-Франка, скорее всего, негативно повлияют на прибыли в отрасли. Потрясающих прибылей у банков, таких, как до кризиса, и высоких премий сотрудникам больше не будет. По крайней мере, в обозримом будущем.
Почему американские банки справляются лучше? Потому что они быстрее поняли, что произошло, быстрее отреагировали и быстрее приспособились к новым условиям. Американские власти тоже не мешкали, они заставили свои банки списать безнадежные долги и в срочном порядке привлечь дополнительный капитал. Те, кто не хотел или не мог этого сделать, и даже те, кто утверждал, что не нуждается в нем (например, Goldman), получили его в добровольно-принудительном порядке. В результате, крупные американские банки смогли вернуть себе рентабельность, выплатить государству деньги, потраченные на помощь, и поддержать процесс кредитования в экономике.
Таким образом, они способствовали экономическому восстановлению, которое, в свою очередь, уменьшило число безнадежных долгов. Европейские банки же продолжают медленно и мучительно сокращать свои балансы и выживать в условиях недостаточного капитала. Только Citigroup зафиксировал убытки по кредитам на сумму 143 млрд. долларов; ни один европейский банк не отложил на черный день более 30 млрд. долларов. Deutsche Bank, утверждавший, что не нуждается в дополнительном капитале, наконец-то посмотрел правде в глаза и привлек еще почти 3 млрд. евро.
Европейские регулирующие органы также подтолкнули свои банки к краю обрыва. Во-первых, они указали размер допустимой премии относительно уровня основной зарплаты. Во-вторых, они пытаются заставить банки держать больше капиталов и облегчить им процесс банкротства, например, отделив розничный бизнес от корпоративного. Первое просто глупо. Это приведет к росту фиксированных затрат для европейских банков и не даст им возможность сократить расходы в период спада. Таким образом, им придется конкурировать на американском и быстро растущем азиатском рынке с иностранными соперниками, способными хорошо платить квалифицированным и талантливым сотрудникам. Второй подход кажется более разумным. Британия и Швейцария далеко продвинулись, пытаясь прекратить скрытое субсидирование крупных банков за счет налогоплательщиков. Коллапс ирландской экономики - прекрасный пример того, что происходит, когда правительства вынуждены спасать банки, которые тянут экономику ко дну.
Некоторые европейские банкиры утверждают, что континенту нужны свои инвестиционные герои. Однако никому не приходит в голову, что европейские компании и налогоплательщики выиграют, если у них будут национальные банки, знающие толк в красивой упаковке и продаже американских субстандартных кредитов. На самом же деле, бояться новой эпохи Уолл-стрит нужно именно американским налогоплательщикам и инвесторам. Комиссии за IPO в Штатах сейчас выше, чем где бы то ни было (7% против 4%), потому что рынок держат несколько крупных инвестиционных банков.
Новые титаны Уолл-стрит утверждают, что они уже и так наказаны новыми международными правилами, которые требуют от них наличия более солидных капитальных резервов, чем у небольших банков, потому что их банкротство представляет собой серьезную угрозу для экономики. Однако эффект экономии от масштаба и скрытые бонусы за статус "слишком большой, чтобы упасть" с лихвой компенсируют все минусы. Повышение дополнительного налога на капитал для больших банков помогло бы стабилизировать систему гораздо лучше раздутого и невнятного закона Додда-Франка. Прошло пять лет, и американские банки снова на коне. Но предстоит сделать еще очень многое, прежде чем Уолл-стрит станет безопаснее.
Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Economist
