В тот момент, когда казалось, что экономическая пропасть между основными европейскими державами становится непреодолимой, Германия и Франция заключили сделку, достойную Александра Гамильтона.

Легендарный министр финансов США создал финансовый союз после Американской революции, который помог предотвратить банкротство штатов из-за их военных долгов. В ходе видеоконференции в понедельник канцлер Ангела Меркель и президент Эммануэль Макрон сделали ключевой шаг на пути к бюджетной интеграции в Европейском союзе для борьбы с пандемией.

Хенрик Эндерляйн, президент Школы управления Херти в Берлине, написал в Твиттере, что это решение, возможно, навеяно действиями Гамильтона.

Меркель согласилась с тем, что помощь со стороны немецких налогоплательщиков составит 135 млрд евро ($148 млрд), что позволит помочь наиболее пострадавшим странам восстановить свою экономику после пандемии Covid-19. Более того, она дала понять, что при необходимости крупнейшая экономика ЕС готова разделить финансовое бремя с 26 другими странами блока.

«Политический посыл том, что ЕС — это больше, чем группа национальных государств, он имеет собственную федеральную идентичность», — отметил Эндерляйн.

Как это часто бывало в истории ЕС, прорыв произошел, когда наступила реальная опасность. Решение Конституционного суда Германии о том, что программа покупки облигаций Европейского центрального банка, возможно, не сможет бесконечно сглаживать противоречия, могло стать последним толчком.

В Берлине законодатели из правящего блока Меркель в частном порядке уже предупреждали, что разрыв экономических связей между Францией и Германией может в конечном итоге поставить под угрозу существование еврозоны.

При этом режим самоизоляции в корне поменял экономическую стратегию Макрона. Его команда начала разрабатывать инициативу, направленную на то, чтобы отказ от дефолта в Германии сменился совместной эмиссией долгов. В то же время немцев необходимо заверить в том, что могут быть обеспечены достаточные гарантии.

Архитекторы федерализма ЕС работали над подобным решением в течение многих лет.

Сделка в духе Гамильтона

Они опираются на прецедент, имеющийся в истории, — это решение Гамильтона в 1790 году передать федеральному правительству долги за революционную войну, накопленные штатами. Гамильтон заложил основы федеральной системы США, позволив президенту Джорджу Вашингтону взимать налоги для погашения этих обязательств и выпускать казначейские ценные бумаги.

Благодаря созданию фонда в размере 500 млрд евро, финансируемого за счет совместно выпущенного долга — и частично обеспеченного финансовым авторитетом Германии — Меркель защитит уязвимых членов ЕС от последствий пандемии и укрепит общую валюту.

Франция и Германии осознали, насколько важно их партнерство для ЕС, поскольку, если они позволят этому проекту развалиться, сильно пострадает и сама Германия — мощная экспортная держава блока.

В то время как Германия пережила коронавирус без особых потерь, благодаря достаточному количеству коек в отделениях интенсивной терапии для лечения пациентов и финансовым резервам для защиты экономики, Франция пострадала сильнее из-за более высокой смертности и серьезного ущерба для экономического роста. К тому времени, когда Европа выйдет из изоляции, высокая безработица, низкие доходы и сокращение государственных финансов вынудят Францию пойти по пути Италии, а не Германии.

И все же немецкие чиновники были удивлены, узнав, что Макрон присоединился к более слабому южному лагерю ЕС, призвав сраны к совместному выпуску облигаций — это второй раз, когда Франция обратилась с письменным требованием к ЕС без участия Германии.

Следующий шаг Макрона

По словам чиновника, близкого к Макрону, французы предупредили Германию о намерении отправить письмо. При этом формулировка была тщательно продумана. Чиновник также отметил, что в нем не было никаких упоминаний о «коронабондах» или «Плане Маршалла», и его подписали некоторые страны, не входящие в южный блок, для обеспечения консенсуса.

Немцы были поражены следующим шагом Макрона, когда он предупредил в интервью Financial Times об опасности «жертвоприношения» некоторых членов ЕС. В Берлине это восприняли как прямую критику немецкой позиции.

Однако на протяжении всего этого времени оба лидера сохраняли тесный контакт.

Когда местные чиновники на юге Германии установили контроль на границе с Францией для борьбы с инфекциями, Меркель позвонила Макрону, чтобы предупредить его. Оба лидера почти каждый день разговаривают по телефону. В Европе проще всего скоординировать действия на границе было с Германией. Перевод 200 пациентов, зараженных Covid, из Франции в Германию, когда французские больницы оказались переполнены, также является одним из наиболее заметных успехов франко-германских отношений.

А затем возникло непредвиденное обстоятельство со стороны немецкого конституционного суда.

В постановлении от 5 мая суд поднял вопрос о программе покупки облигаций ЕЦБ, которая позволяла контролировать расходы по займам во Франции и особенно в Италии, несмотря на удар по их финансовой системе. Это решение повысило вероятность того, что Бундесбанк Германии не будет участвовать в будущих покупках облигаций, а также поставило под сомнение продление программы ЕЦБ после этого года.

В тот же день министр финансов Олаф Шольц заявил, что Германия найдет способ сделать все необходимое для Европы и что она осознает необходимость «дальнейшего расширения и усиления» сотрудничества. Возможно, тем самым Германия признала, что она сама извлекает выгоду из единой валюты и может сильно пострадать в случае распада блока.

Результат сотрудничества

Две недели спустя начинают появляться плоды этого решения. Если Меркель и Макрон смогут одержать победу над противниками своей концепции в остальной части ЕС, они заложат основу для следующего этапа строительства ЕС, который длится несколько десятилетий, и смогут сравниться с другими создателями государственности, которые работали более 200 лет назад.

Пол Донован, главный экономист UBS Wealth Management, считает, что привлеченные суммы невелики по сравнению с потребностями европейской экономики: «Однако рынки, похоже, фокусируются на предмете, а не на масштабе». «Это шаг на пути к финансовой конфедерации», — добавил он.