Последнее заседание министров финансов из стран Большой двадцатки прошло в Кэрнсе, Австралия, и на нем снова взялась за дело "Лига сумрака". Принято считать, что "система" – структуры мирового управления, начиная от Всемирной торговой организации и Большой двадцатки до крупных Центробанков – сильно повреждена и отчаянно нуждается в ремонте. На самом деле, мировой экономический строй прекрасно функционировал с 2008 года. Действительно, первый год Великой рецессии был более жестким по сравнению с первым годом Великой депрессии. Но, несмотря на первоначальный шок, система отреагировала неожиданно ловко. По сравнению с предыдущими мировыми спадами, вызванными финансовым кризисом, мировая экономика хорошо восстановилась.
Несколько лет назад уровни торговли и объема производства в большинстве стран превысили докризисные уровни, а мировая бедность продолжает стремительно снижаться. Одним из ключевых факторов этого восстановления, в отличие от 1930-х, стало то, что мировая экономика сохранила прежние характеристики: торговые барьеры остались низкими, как и ограничения по прямым иностранным инвестициям, а трансграничные обмены продолжили расширяться с помощью Интернета.
Как отметили в McKinsey Global Institute, если не считать трансграничного финансирования, по своему масштабу мировые потоки средств в настоящий момент могут сравниться с докризисными уровнями. Имела место даже частичная модернизация ключевых мировых институтов, вызванная поднятым Большой двадцаткой вопросом о реформировании Международного валютного фонда. Действительно, устойчивость рынков к геополитическим напряжениям в Украине или Южно-Китайском море начала беспокоить некоторых чиновников Федрезерва. По любым разумным критериям, многосторонние институты и правительства великих держав сделали то, что было необходимо для сохранения открытости мировой экономики. Так откуда возникло это распространенное, неверное ощущение того, что система вышла из строя? И здесь мы наталкиваемся на маленький, грязный секрет мировых политиков: многие комментаторы по международной политике не слишком хорошо разбираются в экономике или экономической политике. Профессионалы в области международных отношений часто говорят о "высокой политике" и "низкой политике", и, как правило, относят экономические вопросы к последней категории.
Это невежество обретает особый смысл, когда политические комментаторы пытаются писать о мировой экономике. Само собой разумеется, что они опираются на самые доступные факты как на путеводную звезду. Справедливости ради, стоит отметить, что некоторые из самых очевидных данных действительно предполагали фрагментацию мирового экономического строя. Приостановка раунда переговоров ВТО в Дохе, откровенные безвыходные положения некоторых саммитов Б20 и патовые ситуации в Совете Безопасности ООН кажутся достаточным основанием для того, чтобы объявить, что текущее положение дел находится под угрозой – несмотря на то, что факты, лежащие за пределами новостных заголовков, опровергают это мнение. Рассмотрим шумиху вокруг "валютных войн". В 2010 году Федрезерв начал намекать на второй раунд количественного ослабления или QE2. Одним из политических последствий QE – покупок Федрезервом долгосрочных финансовых активов – стало обесценивание доллара. Опасаясь пузырей в ценах на внутренние активы и восходящего давления на собственные валюты, вызванного резким притоком капитала, многие лидеры развивающихся экономик открыто жаловались на то, что бразильский минфин, Гвидо Мантега, назвал "международной валютной войной".
Во всем обилии этого обмана затерялся тот факт, что ни рынки, ни финансовые аналитики не были до ужаса обеспокоены избыточной волатильностью валютных курсов или возможностью фактической валютной войны. После осени 2008 года волатильность валютных курсов постепенно снижалась до докризисных уровней. Еще одной универсальной причиной неверного коллективного восприятия служит испытываемая не к месту ностальгия. Бывший советник по национальной безопасности США, Брент Скоукрофт, кратко изложил посткризисное расхожее мнение в 2012 году: "Послевоенные лидеры учредили Международный валютный фонд, Всемирный банк и общие соглашения по тарифам и торговле, чтобы разработать правила игры. Тем не менее, новая Б20 – всего лишь бледное отражение некогда выдающегося институционального строительства". Но и прошлые попытки по созданию мирового строя были отчасти тщетны. Каждый, кто знаком с историей Бреттонвудских институтов, знает, что на их счету было столько же побед, сколько и поражений. По сравнению с прошлым, действующий строй функционировал значительно выше среднего показателя.
Возможно, главным объяснением силы "Лиги сумрака" является их местоположение. Согласно аналитическому отделу британского журнала "Economist", в период с 2008 по 2012 год средний размер годового ВВП экономик ОЭСР составлял 0.5%, в то время как средний размер годового ВВП экономик, не входящих в ОЭСР, составлял 5.2%. Это имеет значение, поскольку анализ международного строя по-прежнему фиксируется на Западе. Общее правило политологии звучит так: испытывающая затруднения экономика провоцирует огромное недоверие к институтам. Слабая экономика подкрепляет мнение о том, что система вышла из строя, и что тем, кто у власти, нельзя доверять. Таким образом, огромный скептицизм в отношении всех уровней управления в экономиках ОЭСР не удивляет. Аналитики могут сперва взглянуть на их местные обстоятельства, а затем сделать из них вывод для оценки мировых институтов. Пессимизм в отношении медленного восстановления национальных экономик в развитом мире вынуждает аналитиков объединять слабое внутреннее и региональное управление со слабым мировым управлением.
Однако первопричины внутренней экономической слабости в Японии, США, Великобритании и Еврозоне по природе своей не были глобальными. На начало кризиса 2008 года японская экономика находилась в стагнации уже почти два десятка лет. Аналогичным образом, внутренние политические патовые ситуации и политическая неопределенность значительно замедлили процесс восстановления США от Великой рецессии. Означает ли отличительная устойчивость системы с 2008 года, что она сможет пережить следующий кризис? В теории, да – многие реформы после 2008 года были разработаны для амортизации ударов, нанесенных мировой экономике. Но, в международных отношениях, неверное коллективное восприятие может создать собственную реальность. Если критики продолжат настаивать на том, что система вышла из строя, знатоки потратят время и усилия, пытаясь выяснить, как починить то, что не сломано. Кроме того, крайне сложно исправить неверные представления, если они успевают закрепиться. Особенно, если обсуждаемый вопрос выходит за пределы компетенции критика. Какая ирония! Единственное, что может воспрепятствовать системе в ее дальнейшей работе – это неуверенность ее выдающихся сторонников.
Подготовлено Forexpf.ru по материалам Project Syndicate
